Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ ТРЕТІЙ, ЧЕТВЕРТИЙ

Олена та Ігор Оборонови з Луцька – туристи з досвідом. Але одна з останніх мандрівок мало не коштувала їм життя.

На 14 днів ці люди опинилися сам на сам з природою. Просто вийшли на прогулянку до вулкана - і не туди звернули. Все. Потім вони бачили тільки ведмежі стежки, скелі, океан, поодиноких звірів, їли бамбук та молюсків, злизували росу з трави… і весь цей час не мали жодного зв’язку зі світом. 

Як це подружжя вижило – відомо хіба Богу. Але вони трималися завдяки неоціненним, як виявилося, знанням про секрети виживання у складних природніх умовах. Трималися. Поки мало не на останньому подиху, коли друзі давно вже поховали зниклих безвісти Оборонових, телефон не озвався рятівним сповіщенням про те, що зв’язок є…

Це був довгожданний для Оборонових турпохід на Курильські острови. Мрія мрій. Похід, що мав завершитися – дослідженням острова Ітуруп, з якого кількадесят років тому японські авіаносці рушили атакувати Перл-Харбор. До цих пір ця, згодом «орадянщена» територія – спірна. Українські туристи там в принципі – не надто бажані. Але тут перед Обороновими постала небезпека дещо іншого плану. Довелося боротися з природою. Часто – непоборною силою для рядової людини, яка з нею – віч-на-віч. 

Усі ці 14 днів Ігор Оборонов намагався писати у телефон, який вмикав час від часу, нотатки з того, що бачив, думав, пережив. Обірвані фрази. Думки. Те, чим людина хоче поділитися, коли підозрює, що це востаннє. 

Він довго потім не дивився, що тоді писав. Думав: навряд чи ці записи збереглися на карті пам’яті, яку привіз із собою до Луцька. Та втім, збереглися... Згодом, Ігор Оборонов впорядкував хаотичні записи.

Цей унікальний щоденник виживання – у серії публікацій на «Волинь24» під назвою «Щоденник волинського робінзона». Захоплююча, екстремальна і повчальна розповідь про те, як воно – наодинці з тайгою, поруч із найріднішою людиною. І - на краю життя. 

Публікуємо в оригіналі. 

Читати також: “Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ ПЕРШИЙ”

Читати також: “Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ ДРУГИЙ”




ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПУСТОЙ РЮКЗАК СЛУЖИЛ НАМ ПОСТЕЛЬЮ

(Нагадаємо, Олена та Ігор Обронови планували одноденний похід островом Ітуруп, та неочікувано зійшли з дороги. Опинилися посеред тайги, наодинці з дикою природою. На другий день блукання натрапили на справжнього господаря тайги - бурого ведмедя. Невеликий одноденний запас харчів майже закінчився. Вони дві ночі і два дні провели під відкритим небом...)

Мы собрались. Немного привели себя в порядок, перекусили несколькими орехами и начали искать путь наверх, на южный утес.

Было решено пробираться вдоль берега Тихого океана к заливу Касатка, от которого начинается Ойкумена – земля людей.

***

Цепляясь за пучки травы и не глядя вниз, мы начали подъем. Уже через час мы оказались на уходящем в океан скальном массиве. Идя, как по балкону, мы шли его краем, стараясь держаться хотя бы в метре от обрыва. Идти глубже к острову не давал бамбук, а на краю он был низкорослый, отутюженный местными ветрами.

Выглянуло солнце и мы повеселели. Пейзаж был настолько фантастичен, что мы стали забывать о своем бедственном положении. Но, упав несколько раз в зимние берлоги, мы снова вернулись к реальности. Бамбук хватал нас за ноги, путался и издевался над нами. Камни сыпались вниз, глухо разбиваясь где-то внизу. Иногда приходилось контролировать не только каждый шаг, но и каждую четверть шага.

Мы снова начали жаловаться на жизнь, не помогли даже карамельки, которые мы аккуратно отмерили на рацион этого дня. Но сейчас, просматривая всю эпопею с этим переходом, могу сказать, что это был самый лучший и легкий день.

***

Понемногу вечер опустился на остров и мы устроились на ночлег. Собрав дрова, мы развели костер и начали отогреваться.
Пустой рюкзак служил нам по очереди постелью.

Для меня ночь прошла почти без сна, но и без происшествий. Лена немного отдохнула и сменила меня ближе к утру.



ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. СПАСАТЕЛЬ-ОСЬМИНОГ И ОДНА ИЗ САМЫХ УЖАСНЫХ НОЧЕЙ

Ничего сверхнеобычного не происходило, наша дорога превратилась в некую тяжелую, опасную, но уже рутину.

Громкими звуками мы оповещали медведей о своем продвижении. Думаю, не один раз за день мы проходили мимо них в такой близости, что при желании можно было бы на них наступить. Желания, правда, не было. Косолапые, учуяв нас, обычно затаивались в бамбуках и переставали трещать ветками.

***

Мы осторожно шли вперед, раздвигая руками все более высокие заросли, высота которых уже была выше нашего роста. Идти было настолько сложно, что мы останавливались каждые метров десять отдышаться.

Бамбук находил любую возможность развязать тройные узлы на ботинках, лез в руки, ноги, лицо острыми, как стрелы, ветками. В какой-то момент Лена потеряла равновесие и, упав, с размаху налетела ладонью на одно такое острие. Острый стебель толщиной миллиметров семь насквозь пронзил мягкие ткани между указательным и большим пальцами. Через несколько дней кисть стала похожа на надутую воздухом подушку. Но главное, что мы тогда берегли - это глаза. Каждое неосторожное движение, каждый резкий поворот головы могли закончиться печально.



***

Но был и первый позитив – по пути Лена начала собирать молодые побеги, торчащие то тут, то там из земли. Молодой бамбук мы чистили и ели его сочную мякоть. Для пустого желудка это было подарком.

Правда, скоро проявилась и сложность. Побеги горчат и это приводит к сильной жажде, а воду на утесах и сопках найти удавалось далеко не всегда.

Запаса воды в виде полуторалитровой бутылки хватало ненадолго. Сорванная по дороге черемша еще больше обжигала рот.

Мы шли по гребням и склонам утесов, с огромной высоты падающих в океан. Спуститься вниз, на берег не было никакой возможности – отвесные скалы в несколько сот метров высотой покорялись только кружащим над ними орланам и чайкам.

***

Часам к одиннадцати-двенадцати нам все-таки удалось найти спуск, и мы оказались на длинном каменистом пляже длиной в несколько километров. Периодически берег пересекали крутые утесы, но каждый раз нам удавалось, не особо рискуя, обойти их по береговой линии. Ради экономии орехов мы начали собирать мелких моллюсков, живущих на камнях, время от времени окатываемых волнами. Мысль, что их придется есть, шокировала, но трезвый расчет делал свое дело.

Удача пришла неожиданно...

***

Перескакивая с камня на камень, опираясь на толстую прямую палку, больше похожую на дубину и волоча начавшую опять болеть от нагрузки ногу, я услышал радостное восклицание Лены. Эта зоркая соколица опять что-то нашла. Мы вдвоем принялись рассматривать нечто для нас необычное – что-то из области National Geografic о тайнах океанов. Между камнями лежала некая субстанция, интуитивно знакомая, но пока неопознанная.

Сначала я подумал, что это какой-то морской огурец бледно-розового цвета, каких полно видишь на морском дне при погружениях с аквалангом. Потом - моллюск-танцор. Но все оказалось и проще, и намного круче. Это была часть щупальца гигантского тихоокеанского осьминога - самого большого представителя этого уважаемого семейства головоногих. Присоски внушали уважение. Длина этого фрагмента была около сорока сантиметров, толщина - с мое запястье.

После слов Лены, что его надо забрать, на секунду закралось сомнение типа "фу, дохлятина", но пересилив себя и коснувшись щупальца пальцами, я подумал, что хозяин лишился своей конечности буквально вот-вот и «срок ее хранения при необходимой температуре и влажности» еще не истек.

Положив добычу в пакет, и не успев пройти десяти шагов, мы с радостью обнаружили еще несколько запчастей хозяина нашей находки в виде трех щупалец, сросшихся у основания. Немного тревожила мысль, не ядовитый ли этот осьминог, но, вспомнив разные документальные фильмы, мы пришли к заключению, что он должен быть вполне съедобен.

Другая сложность состояла в том, что я не брал мяса в рот уже лет двадцать пять, а Лена - с десяток. И как отреагирует организм на такой обед - было неясно. Обычно у людей это сопровождается ужасными болями, распуханием печени и госпитализацией. Но выбора у нас не было.



***

Радуясь, что нам не пришлось никого убиватьи обед из осьминога оказался у нас в руках добровольно-принудительно без нашего соучастия, мы с легкой душей выпустили собранные до этого на камнях ракушки, упаковали щупальца в рюкзак и двинулись дальше. Каким образом ни медведи, ни лисы, ни чайки не обнаружили их раньше нас, так и осталось загадкой. Ведь они шерстят берег в поисках съестного с раннего утра до позднего вечера. А тут - такая удача! Хвала Богу! Мы увидели в этом его руку и знак к спасению.

Мы еще не знали, что после долгого и изнуряющего перехода по каменистому берегу нас ждет одна из самых ужасных ночей в нашей жизни.

***

Скоро темные пятнышки стали покрывать валуны и куски застывшей лавы, через которые мы осторожно пробирались уже несколько часов.
Начинался дождь. Одежда быстро промокла и мешала двигаться. Озноб пробирал нас до костей и поднявшийся с океана ветер еще больше вводил нас в депрессию. Остановиться не было возможности, лавовые завалы с их острыми краями и мрачными провалами смотрели на нас угрюмо и враждебно.

Мы упрямо двигались вперед метр за метром, ища путь домой. Ноги начинали скользить, мы падали, хватаясь за каменистые выступы, сбивая то колени, то локти, то кисти. Вслух мы даже боялись предположить, что может случиться, если один из нас сломает руку или ногу.

Настроение было ужасное. Временами приходилось забираться наверх и идти по зарослям бамбука и кедрового стланика - не все утесы можно было обойти вдоль берега. От мокрых зарослей мы становились похожими на амеб или медуз.

***

Часам к шести вечера мы подошли к очередному утесу, основание которого встречало удары трехметровых волн. Брызги прибоя взлетали на многометровую высоту. С нашей стороны скала весьма отвесной, но на высоте шести-семи метров была наклонная полка, по которой мы решили обойти препятствие.

Я полез первым, Лена с рюкзаком за мной. На мои увещевания, что сначала я только посмотрю и вернусь, она ответила молчаливым отказом и продолжала висеть на скале, цепляясь за нее чуть ли не зубами. Медленно, шаг за шагом мы обогнули бьющиеся под нами в водоворотах волны, и мне удалось заглянуть за мыс. Отвесная стена метров пятьдесят высотой отрезала нам путь. Море внизу бурлило так, что даже один взгляд вниз лишал любой надежды выбраться оттуда в случае падения.

Мы грустно поползли вдоль отвесной стены обратно. Столько сил было потрачено зря...

***

От холода пальцы рук плохо слушались, мокрые штаны не скользили по ногам и сковывали движения. Ветер искал любой возможности скинуть нас вниз. Наши тела дрожали - такое я видел только в кино, думал еще всегда - да ерунда это все, можно расслабить тело и оно дрожать перестанет. Да-да…

Не знаю как, но у нас мозги получились отдельно, тело отдельно. Разум толкал вперед, тела содрогались и отказывались двигаться дальше. Эта внутренняя борьба забирала очень много сил.

Но все-таки в этот раз разум победил, мы смогли слезть с утеса и побрели обратно в поисках обходного пути через его гребень.

***

Было уже около восьми часов вечера, когда мы заметили в глубоком тумане ручей, русло которого прорезало склон горы. Дождь не переставал поливать нас. Продираясь через заросли, покрывающие горный поток, мы лезли с валуна на валун, с камня на камень, пока минут через тридцать не заметили небольшой скальный выступ, нависающий над ручьем, у основания которого темнело небольшое углубление.

Присмотрелись. Под скалу можно было нам обоим залезть ползком метра на полтора. Там было не очень сухо, но все же – вариант. Сильно смущало, что прямо из-за камня на ручей выходила медвежья тропа, а шансов разжечь костер у нас не было никаких. Но и выбора тоже не было…

Пакет с щупальцами осьминога я притопил в ручье в попытке скрыть привлекательный для косолапого запах. Мокрые штаны мы бросили на землю у входа, поскольку их мокрый и грязный вид был ужасен, и начали протискиваться под скалу, в наш новый дом. Дрожь не переставала мучить и пришло ощущение, что это конец. Тогда мы в первый раз стали прощаться. Минуты тянулись слишком длинно. Темнело. Мы лежали в норе, не имея возможности пошевелиться. Но оказалось, что и это еще не конец. Это было только начало...



***

Спустя некоторое время я почувствовал, как легкая струйка воды потекла у меня по спине.

Одновременно шум ручья, текущего в полуметре от наших ног, заметно усилился. Еще немного - и шум сменился на грохот. Невидимый источник за моей спиной превратил землю в сплошную лужу. Ручей же начал заливать наши ступни. Начинался потоп.

Надо было срочно выбираться из-под скалы и спасаться. Но в том состоянии мы не могли собрать силы даже под угрозой полного затопления. Секунды тикали одна за другой. Сжав зубы, я все же выполз наружу, но Лена отказывалась следовать за мной. От отчаянья она на какой-то миг устала бороться за жизнь. Я только слышал: " Я останусь под камнем. Лучше здесь..." Но прошла еще минута, она собралась опять в кучку, вылезла и мы стали натягивать на себя плавающие в воде штаны и ботинки. От дрожи, сотрясающей тела, ноги не попадали ни в одежду, ни в обувь.

Картина была жалкая. Пакета с осьминогом не было видно, все было покрыто потоками несущейся с гор воды. Мы остались без еды... Без укрытия… Без шансов… Разум, которым так гордятся гомо сапиенсы, практически отключился. Рабочими остались только инстинкты.

Удивительно, но мозг четко зарегистрировал этот переход. Как сторонний наблюдатель, как зритель… Прикольно )))

***

В полной безнадеге я сунул руку прямо между корягами, где за час до этого спрятал щупальца и с восторгом нащупал под водой пакет. Его не смыло!!! Это было чудо!!! Вытащив его и кинув в рюкзак, я начал карабкаться по практически отвесному берегу ручья наверх.

Сначала помогли ступеньки, натоптанные медведем. Потом эта тропа потерялась и пришлось лезть на гору, цепляясь за спасительный бамбук. Лена держалась чуть позади. Метров через пятьдесят мы оказались на более-менее ровной площадке в зарослях стланика, перемешанного с бамбуком.

Идти дальше не было ни сил, ни смысла, ни желания. С неба, не переставая, лил дождь. Температура субъективно не превышала градусов шести-восьми. Кругом разлилась ночная чернота. Про костер можно было не помышлять. Тогда мы просто сели на корточки и обняли согнутые ноги руками, уперевшись спинами друг в друга. Утро мы увидеть уже не рассчитывали. Странное состояние - тело отдельно, мозг отдельно. Тело разрывается от страданий, мозг молится...

***

Казалось, что этой ночи не будет конца. Каждый из нас время от времени бормотал и стонал что-то типа: " Я так больше не могу!" Хотелось, чтобы все это закончилось, чтобы нас кто-нибудь нашел и спас.



***

Медленно разогнувшись и расстегнув куртку, я стянул раскисшие ботинки, босиком сел на пустой рюкзак, вытащил руки из рукавов куртки и спортивной кенгурушки и начал медленно, сантиметр за сантиметром просовывать согнутые колени под кофту. Мокрый трикотаж постепенно поддавался и через полчаса я уже сидел, обнимая руками колени, полностью обтянутый одеждой, как вакуумной упаковкой. Хорошо иногда носить вещи на размер больше, чем надо)))

Шевелиться не было возможности. Зато теперь ткань крепко держала меня в куче, не давая рассыпаться при трясучке. Стало гораздо теплее, даже футболка на животе немного подсохла. Голова в капюшоне, лежа на коленях, жила отдельной жизнью. Сверху меня накрывала куртка. Дождь не прекращался. Мозги просто выворачивались наизнанку. Наверное, так можно съехать с катушек. Ленка просто уже слабо стонала, но помочь друг другу мы не могли. Просто упирались один в другого, помогая не упасть. Рецепты типа: "Если вы замерзаете, прижмитесь голыми животами или спинами", требовали дополнительных действий с нашей стороны и дополнительной энергии, но воли к этому уже не было у нас обоих, ее парализовало.

***

Организм, привыкнув к своему новому положению в пространстве, продолжил трансформацию Человека Прямоходящего в Человека-Улитку. Слегка раздвинув колени, мне удалось втянуть голову через воротник в ту часть кофты, где обычно находится грудь и, нащупав пальцами рук тесемки уже пустого капюшона, затянуть его сверху. Подбородок жестко упирался в грудину, колени сдавливали виски, шею ломило, но зато я дышал теплым воздухом внутри шара, образованного из собственного тела, и выдыхал его туда же.

Хоть мы и знакомы немного с йогой, но это было слишком жестко. Кофта трещала то тут, то там. От тесноты и невозможности свободно двигаться начались приступы клаустрофобии, почти панические. Тогда приходилось просовывать голову в люк, как я его стал называть, то бишь в капюшон, немного отдыхать, и вновь нырять вниз греться. Тело тряслось заметно реже, но появились судороги в ногах и животе, доводящие до безумия. Приходилось их пережидать, стараясь максимально расслабить окаменевшие мышцы и перенаправив внимание на что-нибудь другое. А иногда я просто орал.

Часа в три ночи появилось желание поделиться немного лишней в организме жидкостью с окружающей средой. Даже сама мысль, что надо раскрутиться, потеряв накопленное тепло, гналась из сознания: «Нет, нет, нет, только не это» ))). Но надолго же себя не обманешь.
Пришлось распутываться и проводить процедуру на боку – по-другому не было сил. О таком я раньше только фильмы смотрел. В теплом домашнем кресле.

***

Да, и еще одно - мишки. Мысль, что медведь будет проходить мимо, а мы даже не сможем встать, постоянно сверлила мозг... Но им погода тоже показалась нелетной, сидели где-то, лапу сосали )))

***

"И все-таки она вертится!"- давным-давно утверждал Галилей. И я полностью с ним согласен. Ведь если бы Земля не вращалась, утро бы никогда не наступило. А оно пришло!!!

Серым туманом, холодным дыханием, но пришло!!! Вокруг начало медленно проясняться. Я выглянул в свой люк, рассматривая в узкую щелку заросли бамбука и стланика. На листьях и хвое висели крупные капли воды.

Лена тоже зашевелилась. Замерзшие, перекошенные, вздрагивающие, мы начали собираться в путь.

***

Похожие скорее на привидения, мы начали разминать закоченевшие ноги и руки, пока те не стали более-менее нас слушаться. Через пол часика мы уже двигались, раздвигая мокрые стебли бамбука, но от их холода цепенели все больше и больше. Начинался всего пятый день нашей одиссеи, а мы уже не могли двигаться. Бравые первоначальные планы встретили полный крах.

А мы с Леной - шах и мат...

(Далі буде)

Підготувала Олена ЛІВІЦЬКА.

Передрук заборонено.