Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ СЬОМИЙ

Олена та Ігор Оборонови з Луцька – туристи з досвідом. Але одна з останніх мандрівок мало не коштувала їм життя.

На 14 днів ці люди опинилися сам на сам з природою. Просто вийшли на прогулянку до вулкана - і не туди звернули. Все. Потім вони бачили тільки ведмежі стежки, скелі, океан, поодиноких звірів, їли бамбук та молюсків, злизували росу з трави… і весь цей час не мали жодного зв’язку зі світом. 

Як це подружжя вижило – відомо хіба Богу. Але вони трималися завдяки неоціненним, як виявилося, знанням про секрети виживання у складних природніх умовах. Трималися. Поки мало не на останньому подиху, коли друзі давно вже поховали зниклих безвісти Оборонових, телефон не озвався рятівним сповіщенням про те, що зв’язок є…

Це був довгожданний для Оборонових турпохід на Курильські острови. Мрія мрій. Похід, що мав завершитися – дослідженням острова Ітуруп, з якого кількадесят років тому японські авіаносці рушили атакувати Перл-Харбор. До цих пір ця, згодом «орадянщена» територія – спірна. Українські туристи там в принципі – не надто бажані. Але тут перед Обороновими постала небезпека дещо іншого плану. Довелося боротися з природою. Часто – непоборною силою для рядової людини, яка з нею – віч-на-віч. 

Усі ці 14 днів Ігор Оборонов намагався писати у телефон, який вмикав час від часу, нотатки з того, що бачив, думав, пережив. Обірвані фрази. Думки. Те, чим людина хоче поділитися, коли підозрює, що це востаннє. 

Він довго потім не дивився, що тоді писав. Думав: навряд чи ці записи збереглися на карті пам’яті, яку привіз із собою до Луцька. Та втім, збереглися... Згодом, Ігор Оборонов впорядкував хаотичні записи.

Цей унікальний щоденник виживання – у серії публікацій на «Волинь24» під назвою «Щоденник волинського робінзона». Захоплююча, екстремальна і повчальна розповідь про те, як воно – наодинці з тайгою, поруч із найріднішою людиною. І - на краю життя. 

Публікуємо в оригіналі. 

Читати також: “Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ ПЕРШИЙ”

Читати також: “Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ ДРУГИЙ”

Читати також: “Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ ТРЕТІЙ-ЧЕТВЕРТИЙ”

Читати також: “Щоденник волинського робінзона. ДЕНЬ П’ЯТИЙ-ШОСТИЙ”




ДЕНЬ СЕДЬМОЙ: МЕДВЕДЬ ИСЧЕЗ. ...ОН ОКАЗАЛСЯ ПЛОДОМ ВООБРАЖЕНИЯ

(Нагадаємо, Ігор та Олена Оборонови пішла на прогулянку островом Ітуруп, та несподівано звернули з дороги. Досвідчені туристи лишилися віч-на-віч і- тайгою. Довкола - море ведмедів. Іноді їм доведелося буквально дивитися тваринам у очі. Кілька ночей під відкритим небом. Неймовірні випробування. Холод і нічний пронизливий дощ. Вони їдять бамбук та черемшу, смажать на вогні знайденого восьминога. Невпинно рухаються вперед крізь хащі тайги. І надіються вижити...)

Утро прошло неспешно. Мы медленно собирались, не хотелось быстро покидать такое уютное место. Очень хотелось солнца. Мы просто бредили мечтой о теплых солнечных днях. Сознание устало от постоянно мокрой одежды и обуви.



***

Ботинки - это вообще отдельная тема. Мы их постоянно сушили над огнем, но при первом же контакте с росой они становились как губка.

Все гор-тексы, все мембраны, все супер-пупер-нанотехнологии были уничтожены дымом и огнем. Ноги днями напролет чавкали в ботинках, выдавливая между пальцами струйки воды из стелек. Носков, как я уже упоминал, уже давно не было, и если Лена еще что-то мотала на ступни, то я просто обувался на голые стопы.

***

Мы вышли в путь, полные надежд, что пляж окажется очень-очень длинным, но уже через километр-второй уперлись в непереходимый, неперепрыгиваемый, неперелезаемый мыс, преградивший нам дорогу. И опять мы полезли на утесы. Безрадостность и безысходность этого процесса невозможно передать. Каждый такой маневр удлинял наш путь в пять, а то и в десять раз. Сил на подъем затрачивалось тоже в десятки раз больше. А что уж тут говорить о рисках сорваться и улететь в пропасть...

Но лезть наверх было необходимо - вариантов у нас не было. Тяжелее всего приходилось Лене. Хоть моя нога понемногу и зажила, рюкзак все-таки несла она.

Я шел впереди, с палкообразной дубиной или дубинообразной палкой, проверяя дорогу, находя провалы и трещины, раздвигая бамбук и стланик,  а такой груз на спине слишком бы меня сковывал. Вроде и веса там было мало, но он часто намокал и становился тяжелее просто на глазах. Да и силы наши были уже не те. Так вот, рюкзак настолько мешал, что ставил еще больше под угрозу ленину безопасность. Он постоянно перевешивал то влево, то вправо, то вперед, то назад. Лена гнулась на камнях как былинка, пытаясь поймать равновесие. Но продолжала идти, продолжала карабкаться, продолжала бороться. Я ничем не мог ей помочь, от каждого из нас требовалась максимальная отдача.



***

В общем, так или иначе, но мы вылезли на утесы, не раз возвращаясь из непроходимых тупиков и ища новые варианты пути. Это тоже забирало уйму сил, времени и надежд. А времени у нас оставалось все меньше. Мы оба чувствовали это по все более учащающимся остановкам, одышке и слабости в теле.

Та ужасная ночь, когда мы ночевали просто под потоками воды, падавшей с неба, не прошла даром. У Лены разламывалась спина, болели почки. У меня легкие не давали дышать полной грудью. Было ощущение, что мне одели обруч, сжавший грудную клетку железной хваткой.

Последующие дни тоже не принесли облегчения. На фоне общего ослабления мы заболевали. Высокая температура была равносильна приговору. Мы гнали от себя мрачные мысли, но они возвращались вновь и вновь.

Мне кажется,  именно тогда мы в первый раз услышали музыку... Сначала это было похоже на далекие переливы, вплетающиеся в порывы ветра, шум прибоя, колыхание деревьев. Но иногда она звучала, пересиливая эти природные звуки. Было очень красиво, и я даже не пытался анализировать причину этого явления. Лена тоже молчала.

***

Целый день мы брели вершинами утесов, медленно продираясь через чащи. Иногда сквозь дымку проглядывало солнышко, грея нас ложными надеждами.

Раз, остановившись передохнуть, мы оперлись об огромную березу, широко раскинувшую толстые горизонтальные ветви. Мою грудь стягивал тяжелый круг, воздух еле проникал в легкие. Мы молчали, собираясь с силами. Неожиданно, метрах в десяти от нас, резко затрещал и зашевелился бамбук. Мы начали громко кричать, одновременно карабкаясь на березу. Шум прекратился, медведь затих.

Дерево для него не препятствие, конечно, но и сидеть вслепую внизу, ожидая, когда между стеблями появится мохнатая морда, мы тоже не могли. Готовясь к обороне, мы продолжали разговаривать с медведем, уговаривая его на официальном языке российской федерации не трогать нас, и тогда мы обещали не трогать его.

Видимо, торг удался. Медведь сидел неподвижно, выжидая наших дальнейших действий. Мы посидели еще минут десять на дереве, затем медленно слезли с него и быстро полетели по зарослям бамбука вниз по склону. Вокруг нас дико все трещало, мы боялись погони и это шум вводил нас в панику. Время от времени мы останавливались, прислушиваясь к окружающему, и снова летели вниз. Погони не было.



***

Вдруг Лена резко закричала позади меня. Я развернулся и увидел, как из темноты под зарослями бамбука появляется морда медведя.

Кинувшись обратно, я бешено бил палкой в черноту и орал так, что скоро начал просто хрипеть. Медведь исчез. Его просто не было. Он оказался плодом воображения в состоянии предельного напряжения и страха.

А Лена закричала, просто упав…

***

Вскоре мы стали искать место для ночной стоянки. С каждым днем наши переходы становились все короче. Тела слабли. Мы доели крохотные остатки осьминога, развели костер и почувствовали себя более-менее защищенными его дымом.

В жестяной баночке из-под кофейного напитка, который бог весть когда выпил какой-то японец и которую он небрежно бросил в океан с какого-нибудь рыбацкого судна, Лена начала делать отвары бамбука и поить меня им буквально по тридцать-сорок грамм. Баночка, подобранная нами несколькими днями ранее среди камней на океане, была вся дырявая и требовалось немалое искусство сохранить в ней хоть немного живительного травяного отвара.

Удивительно, но горячий суп из бамбука помог. На следующий, восьмой день, симптомы воспаления то ли легких, то ли бронхов ослабли, а на девятый прошли полностью.



***

Но обо всем по порядку.

Мы заночевали. Опять шел дождь, опять было холодно и промозгло. От хронического недосыпания и переохлаждения отсутствие еды стало ощущаться очень болезненно. Психика начинала шалить.

До этого момента, как я уже, кажется, писал ранее, организм удивительным для меня образом сразу принял условия игры, с первого дня перейдя на эконом-режим и не требуя особо пищи. То есть он ее ждал, просил, но не мешал думать и действовать из-за ее отсутствия. Сейчас же я ощутил, что внутри меня готовится саботаж. Мозг требовал идти при любых условиях, желудок втайне организовал против меня заговор. Думаю, у Лены происходило  нечто похожее.

Теперь каждую минуту нас трепал не только холод, но и голод. Животный голод.

Крупицы орехов и сухофруктов были последними запасами из благополучной жизни, оставшейся в прошлом. Всю ночь мы пытались согреться и просохнуть, а когда рассвело, доели эти крохи, подкрепились запеченными ростками бамбука и покинули лагерь.

Мысль про спасателей появилась и тут же угасла. Нас ждал восьмой день одиссеи...



(Далі буде).

Підготувала Олена ЛІВІЦЬКА.

Передрук заборонено.